Гордон Диксон - Некромант [Некромансер; Нет места человеку]

Он миновал различные вещи и явления, которые были далеки от нормальных. Памятник посреди одного из перекрестков медленно таял как воск на теплой печи. Каменная голова льва на углу массивного балкона на весь этаж наклонилась мордой вниз и заревела, когда он проплывал мимо. Посреди одной из улиц он увидел черный круг – дыру в никуда. Она показывала, что ниже ничего нет, кроме пространственного искажения, на котором человеческий глаз не способен остановиться. Машин не было совсем, но вдруг Пол увидел людей, одиноко бредущих вдалеке. Никто из них не заговорил с Полом. Наоборот, все спешили удалиться.

Жизнь быстро пропитывала тело Пола. Уже слышалось биение сердца. К тому времени, когда он добрался до площади, его температура была тридцать шесть градусов, пульс и дыхание нормальными. Он мог бы уже идти, но решил повременить, добраться до входа в Северную Башню отеля до того, как опустит ноги на землю.

Он вошел в просторный пустой вестибюль, освещенный только по необходимости. Бледное лицо уставилось на него из-за стола. Это был элегантный клерк. Пол не обратил на него внимания и направился за угол, к лифту.

Лифт плавно скользил вверх, минуя пустые холлы, едва освещенные красным светом над дверью к ступенькам на каждом этаже. Только однажды он заметил кого-то, на девятом этаже. Это была женщина, почти девочка. Увидев его в лифте, она торопливо повернулась и исчезала за дверью.

Он поднимался выше.

Двенадцатый этаж отеля, в отличии от других, был освещен полностью.

Яркость его лампочек казалась ослепительной. Но в коридоре никого не было.

Еще Пол понял, проходя по коридору, что за дверями тоже пустота и мрак. На этом сверкающем этаже только в одной комнате была жизнь. Комната номер 1243.

Ее дверь была приоткрыта, а оттуда доносился голос Кирк Тайна:

– ...твоя мертвая точка, – говорил он, – вот что я не могу понять, Уолт. Человек с твоим умом, который понимает, что настоящее можно изменить В НАСТОЯЩЕМ, без возврата назад и изменения предрасполагающих к прошлому факторов. И ты сеешь безумие по всему миру.

Пол стоял недалеко от входа. Он и раньше это слышал от Тайна, когда тот предложил ему работу в Инженерном Комплексе. Ему стало интересно, что же ответит Блант.

– Ты запутался, Кирк, – ответил голос Бланта. – Ты совсем не думаешь. Ты как попугай повторяешь все, что тебе скажет Суп. Если прошлое нельзя изменить, то настоящее должно быть изменено, ради будущего.

– Где логика? – спросил Тайн. – Я тебе сказал, что настоящее НЕ МОЖЕТ БЫТЬ изменено без изменения прошлого. Даже Суп со своим багажом знаний не сможет вычислить конечные последствия, если даже одна модель существования будет изменена в прошлом. А это самый простой способ. И то, что ты пытаешься сделать сегодня ночью здесь – преступление.

– Кирк, – произнес голос Бланта, – ты глупец. Предрасполагающие к этому факторы формировались веками. Все, что нам нужно, так это признать их и использовать.

– Я тебе говорю: это ложь!

– Потому что твой Су... – начал Блант с ядовитой иронией, но тут появился Пол. Он вошел в комнату и очутился в шикарной комнате для отдыха.

Семь человек стояли вдоль стен около установленных там табло. Кантеле была слева. Сразу за ней, наполовину отвернувшись от входа, стоял Блант в высоком островерхом головном уборе и тяжелой черной мантии с пурпурной отделкой, волнами спадающей с его широких плеч.

Рядом стояли Бартон Маклауд и Джейс. Джейс тоже был в мантии и высотой шляпе. Он стоял спиной к голубым шторам, которые закрывали широкое окно во всю стену как раз напротив двери.

Тут же был и Этон Уайт, как маленький бесцветный силуэт. Слева от него находился секретный агент Кох-и-Нора Джеймс Батлер. На нем был черный свитер и широкие спортивные брюки – форма марширующего общества, одежда, где открытыми оставались только лицо и его белоснежные руки. В одной руке он держал легкий полицейский пистолет. На видном месте поблескивал небольшой крест из голубоватого металла.

Он и Маклауд стояли друг против друга. Их разделяли только несколько футов. Пистолет случайно прикрыл грудь Маклауда. Оба они стояли расслабившись, будто кроме них никого в комнате не было.

Ближе всех к Полу стоял Тайн. Он смотрел на фигуру Бланта. Первым Пола увидел невзрачный Этон Уайт. Внезапно расширившиеся его глаза заставили Бланта прервать речь. Все повернулись, даже Батлер. Кантеле затаила дыхание. Все они, кроме Бланта, стояли, будто явились свидетелями грубого нарушения естественных законов, согласно которым они прожили всю жизнь.

Но Блант облокотился на прямой серебряный набалдашник своей новой трости и рассмеялся. Это был жуткий смех. Казалось, он сотрясал воздух.

– Ты пришел рановато, но не очень, – сказал он, глядя на Пола. – Кирк все еще не сдался совсем. Но входи живей... – сам.

И Пол, повинуясь приглашению, увидя полностью лицо Бланта, увидел на самом деле себя...

Глава 5

Итак, Пол сделал большой шаг вперед. Глаза всех присутствующих в комнате устремились на него, но ни у кого не было такого разочарованного взгляда, как у Кантеле. Только она одна чувствовала все с самого начала, хотя и не допускала этого. Причиной было то, что ее очень тянуло к Полу.

Но она все время старалась погасить эту пылкую страсть. Пол и раньше не винил ее в этом, а теперь, понимая, как поступил сейчас, осуждал ее еще меньше. Даже для него самого все казалось неожиданным.

А те, другие, были просто потрясены. Это было не физическое сходство с Блантом – оба они были высокие, широкоплечие, со строгими чертами лица.

Но на этом физическая схожесть обычно и заканчивалась. Их же схожесть была потрясающей в проявлении эмоций. Это была не физическая копия. Они не должны были быть так похожи. Но оказалось иначе.

Это было странно, как если бы один и тот же человек менял два костюма и вместе с ними менял и внешность. Внешность была бы совершенно разной, но то, как он стоит, двигается, манеры поведения, отношение к другим людям все это невозможно изменить.

– Ты понимаешь, – сказал Блант, – почему я всегда избегал тебя?

– Теперь да, – ответил Пол.

При этом Кирк Тайн, наконец, пришел в себя и заговорил. И нотка, отчетливо проскочившая в его голосе, свидетельствовала о том, что поначалу он был ошарашен открытием.

– Что за чертовщина, Уолт?

– Это длинная история, – ответил Блант. Он все еще опирался на трость, разглядывая Пола настойчиво, как знаток изучает ценное произведение искусства. – Вот для чего я и пригласил тебя сюда, Кирк.

Будто магнит перетягивал взгляд Кирка с Бланта на Пола и обратно.

– Я этому не верю, – наконец произнес он.

– Ни меня, ни мир не беспокоит, что ты будешь думать после сегодняшней ночи, Кирк, – произнес Блант, не отводя взгляда от Пола.